Золотой век и оптимизация культуры
В давних черновиках у меня лежали и ждали своего часа слова об «алгоритмической культуре», и за эти десять лет алгоритмическая культура пришла во плоти. За генеративной музыкой с гармоничными тонами и эволюцией «самоиграек» мы наблюдаем давно. В живописи нейросети разбираются и пытаются покорить рисунок через эксперименты с анализом характерных стилей художников и созданием на этой основе новых — и произведений, и стилей. Трёхмерная печать даёт искинам способ для экспериментов с пространством. В кино по сценарию нейросети Бенджамина сняли экспериментальную короткометражку.
По мере того, как искины и нейросети станут цеплять за все возможные предметы и темы, нас ждёт, кажется, великий ренессанс мировой культуры — сначала со шквальными волнами из непостижимых историй и безумия, из которых выкристаллизуются локальные оптимумы. Умение быстро, технологично и потому эффективно экспериментировать с кирпичиками выдаёт на выходе тысячи артефактов и произведений, которые максимально совпадают с эстетическими и творческими вкусами — отдельных людей, отдельных сообществ, отдельных субкультур. Процесс немного завязнет, потому что обратная связь от людей, даже если их миллиарды, идёт слишком медленно по сравнению с работой нейросетей, но несравнимо быстрее с тем, как культура формируется и развивается сейчас (не говоря уж о мире прошлого, где на то, чтобы произвести что-то из ряда вон выходящее, распространить и получить признание, времени уходило заметно больше средней человеческой жизни).
Благодаря работе алгоритмов на другой стороне у нас есть ещё и шанс увидеть автоматическую классификацию всего этого потока. Автомагические кураторы, автомагическая критика, генераторы незанятых ниш — все они ускорят и производство, и освоение с осмыслением. Больше мусора, но и больше вытащенных сетями на поверхность шедевров.
Развлекательная функция культуры с этого момента расцветает на 146% — каждый видит именно то, что нравится ему, и при этом сможет получить столько интересного в своём меню посещений, просмотра, чтения и прослушивания, насколько хватит свободного времени. И не просто набрать, потому что вместо статических списков «сто две книги, которые надо прочесть за жизнь» человек живёт и эволюционирует вместе с системой, которая подрезает плейлист под его время, вкусы, приоритеты и комфортный уровень сложности. Путешествия, прогулки, разговоры, места — всё это легко сопроводить аккуратными подсказками «а ещё посмотрите на это, и вам с друзьями стоит на выходных зайти на набережную, там расцветёт перфоманс с драконом».
С понятием «уровня сложности» приходит и вторая функция культуры — развивающая. Когда много разных людей постоянно сталкиваются с рекомендациями для эффективного обучения, экспериментируют с ними, и по результатам открывают следующие рекомендации, культурные коды и столпы неизбежно сместятся. А с ними и расширяется выбор студента. В зависимости от планов на будущее можно сделать акцент на каких-то географических и тематических якорях («восточно-европейская визуальная культура конца XIX — начала XXI века»). Или наоборот, быстро поднатаскать ключевые понятия следующего поколения, чтобы не выглядеть в разговорах и чатиках старомодным чемоданом.
Так из рекомендаций для обучения вырастает и третья функция культуры — коммуникационная, ненавязчиво передающая ценности и нормы. С возможностью быстро получить срез того, что и как любят в разных местах, многим будет проще определяться — и с тем, кто они есть, и как должна быть устроена жизнь, и насколько им лично комфортно там, где они оказались (и где искать тех других, кто сходен с ним по вкусам и ценностям).
Если первый интернет стал великим средством объединения маргиналов, то искины-брокеры сделают понятие «маргинальности» исчезающим. До тех пор, пока вся глубина человеческой культуры будет в одном клике, всегда найдётся кто-то, кому нравится то же, что и тебе. Их будет много, а эстетические максимумы таких людей будут приятно потрескивать в унисон при виде в небе китайского огненного дракона, составленного из тысячи пиротехнических дронов с биофидбеком, меняющих цвет пламени под вкус эмоций зрителей внизу на площади.
